Гроза ада (БЕСсильный чемпион) [Компиляция 1-7] - Григорий Володин

хотя бы с автоматами, не встречаются в холле. Какой-то граф Чипсоня негостеприимный. Либо скряга и на персонале экономит.

Когда мы вступаем в вытянутую бальную галерею, помещение стремительно зарастает огромными зелеными папоротниками и кустами. Вздымаются деревья, названия которых я не знаю, не ботаник, это ели, сосны, дубы еще отличу, но не африканскую экзотику, поэтому просто деревья.

Толстые лианы обвивают колонны и канделябры в стенах, словно щупальца гигантского монстра. Зал заполняет кусочек джунглей.

— У вымеса скилл по цветоводству? — приподнимает рыжую бровь Ясна.

— Вряд ли, — я выпускаю молнии. — Слишком уж шустро состряпал Амазонские джунгли.

Сверкающие синие линии ползут по заросшему травой и кустарниками полу. Там, куда падает обжигающий свет молний, иллюзия разлетается, лианы тускнеют и гаснут, деревья становятся полупрозрачные, как призраки. И за угасшими джунглями вырисовываются фигуры боевиков с автоматами. Кого-то молнии уже настигли, и они катятся по исчезающему травяному ковру, пытаясь сбросить высоковольтных змей, словно настоящих. За других принимается команда. «Зори» бросаются в битву. Поляницы тоже не отстают. Белоснежка красуется передо мной, избивая «мохнатками» бедного Воина. Тонкий стан изгибает, качает бедрами в мильфиновой броне. Прямо модель. Не зря собралась на подиумы. Точно все гламурные журналы покорит.

Али же в любимой манере откусывает головы, а потом сплевывает их как семечки. Отличие только в том, что Крокодил полностью выбрасывает, даже ушко, даже глазик себе не оставляет. Видимо, из оперы «не съем, так поднадкусаю».

— Молодец, животина, — Ясна не оставляет без внимание старание Али, я даже видел, как она губами шевелила, пересчитывая головы. — Шесть съел — шесть выплюнул.

— Аднака, слажу Отчеству, — радостно лыбится кровавыми клыками зеленая морда.

— А какое у него, интересно, на самом деле Отчество? — задается вопросом Леди Волчица.

— Джамшутович, — отвечает рыжая.

Ну понятно. Была еще версия Равшанович. Одно из двух.

— Али Джамшутович, — катает в монстряшном рту Кали, затем оскаливается. — Звучит, аднака.

Вдруг Али роняет слезинку из багрового глаза.

— Ты чего, животина? — Аяно тоже замечает дрожание в своих рядах.

— Пакайнаго батяшку вспамнил, — грустно вздыхает Крокодил, даже хвост опал.

— Не грусти, — Вика-Носорог хлопает бронированной пятерней мутанта по хребтине так, что он даже пошатывается.

— Двигаемся дальше, — командую я, а то развели крокодила на нюни. — Если поможет, Кожеголовый, можешь съесть одну из выплюнутых голов.

— Нельзя, — категорично заявляет Ясна, уперев руки в бока.

— Или не можешь, — покладисто соглашаюсь. Не сегодня, но когда-нибудь продавим тетушку Ясну. Здоровому Крокодилу нужен белок. И чужие мозги не помешают. Раз своих маловато.

Сразу за галереей коридоры ведут нас в анфиладу очередных залов. Сбоку от первого дверного проема стоит бронзовая статуя, странным образом очень напоминающая миниатюрного Градгроба. Такой вот Владыка выводка на минималках. Кривая пасть, длинные когти на лапах, шипы вдоль позвоночника в форме лепестков. Я подхожу и протыкаю насквозь Когтями скульптуру.

— У-а-а-а! — раздается визг.

Вспыхивают молнии на резаках, морок статуи распадается, а насаженный на Когти изменник загибается, испустив дух.

— Вымес берет из наших голов образы для иллюзий, — поворачиваюсь к остальным. — Будьте внимательны, и, если заметите то, чего не должно быть, бейте это.

Но меня никто не слушает — коммандос, весь отряд, застыли со стеклянными глазами. Массовый столбняк не избежал даже Кота. Слепой спецназовец вдруг мурлычет:

— Ну, как ты старушка, ужель не довольна? На пенсию скоро выйду, и заживем получше.

Видимо, жена привиделась. А что остальные?

— Куряца! — пускает слюни Али. С этим всё как обычно. — Мнага куряц! Мнага пушастах куряц! Много пушастых талстых куряц! И тухолах яяц!

— Ой, ты делаешь мне предложение, Бес? — хлопает шестью глазками Белоснежка и протягивает ладонь так, будто кто-то перед ней на колени встал. — Мне первой? А как же София? Как же девочки? Выгнал? Я тебе одна нужна? Как замечательно! Наш ребенок будет самым счастливым! — она оглаживает «мохнаткой» несуществующий разбухший живот. — Прижмись ухом — послушай! Твой сын пинает ножкой!

Без комментариев. Белоснежка это… просто Белоснежка.

Но еще больше я удивляюсь, когда бросаю взгляд на остальных поляниц. Все девочки гладят ладонями воздух напротив животов и что-то сюсюкают.

— Будешь сильным, как папа, — шепчет Вика, оглаживая броню под выпирающими бидончиками грудей.

— …свирепой и безжалостной как отец, — воркует Кали-Волчица, радостно щеря черную пасть на шлеме.

— … блистать на балах, — мечтательно раскрывает Алла железный клюв.

О-о-о…Что за массовый бэби-бум?

Похоже, не один я принял близко к сердцу новость о беременности Софии, поляницы тоже заволновались, замечтались о материнском счастье, а вымес этим воспользовался и захватил мечты девушек, чтобы пленить их сознания.

А что другие «зори»?

На всякий случай сделав Сварожий круг, поворачиваюсь к Аяно. Японка стоит не двигаясь, лицо непроницаемо, лишь губы приоткрыты и дышит тяжело через них. Ну хотя бы не натирает живот. Значит мерещится не малыш.

— Ниже, Перун, — шепчет японка, раздвигая ноги и выпячивая вперед лобок. — Поцелуй меня там… Да-а-а… пройдись своим наглым сильным языком.

Лицоладонь. Спасибо вымесу Лейсу, теперь знаем, чем доставить японке удовольствие в постели.

— Перун, да-а-а! — этим стоном Ясна меня удивила, конечно. Но еще больше удивила, когда замурлыкала: — Бестия, хочешь к нам? Давай иди в постель, детка, вдвоем отшлифуем этого негодника до идеального мужчины. Ты — руками, а я….

Чувствую, как зарделся под шлемом, словно воспитанница института благородных девиц. Ну и фантазия и у рыжей красотки. Ох, как мне с этим жить? Придется реализовывать.

К Бестии боюсь даже прислушиваться. Но всё для пользы дела, вымес не зря старается, нам в личной жизни пригодится еще как!

— Какой пушистенький, просто прелесть, правда, Перун? — умиляется спецназовка, присев на корточки и водя рукой, словно кого-то гладя. Я, наученный горьким опытом, уже напредставлял себе всякого, но разгадка оказывается невинно очаровательной. — Смотри-смотри — песику нравится, как я его глажу! Это так здорово!

Бестия звонко смеется, поглаживая воображаемого собакена, а мне становится грустно. Ведь в жизни она не способна вот так запросто погладить животное. Касание ее ладони просто убьет пушистика.

У мужской половины «зорь» желания примитивные. Вендиго просит стайку самочек ублажить мохнатого. Скомороху мерещится латинская кинозвезда из сериала «Ручной демон». Салад завалился в лимузин с фотомоделями…

Не обходит стороной вымес и меня. Мерещится какая-то фигня. Вообще совсем даже прекрасная и радушная картина. Будто бы демоны истреблены поголовно, ад зачищен, я, молодец, сдал выпускные экзамены на «пятерки», да еще дома ждут жены с выводком с детей. Вот прямо сейчас просится на ручки один из малышей, карапуз в памперсах с белыми, как снег, волосами и голубыми Сониными глазами, он сам распускает крылья летучей обезьяны и взлетает к папке в объятия…